Волжский богатырь Иван Заикин. Знаменитые уроженцы Симбирска

Дата написания: 09.01.2024

Время на чтение: 34 минут

Оркестр, громко играет музыка. Под возгласы публики на цирковую арену выходит силач Иван Заикин. Он красив и статен. Его мышцы играют под кожей. Сделав круг почёта, атлет останавливается перед 25-пудовым якорем. Зрители замерли в ожидании. Циркач обхватил его похожими на клещи руками и взвалил на свою спину. Пройдя с якорем круг, атлет стал вращать этот колоссальный груз. Зал взорвался аплодисментами и овациями. Вот таким было одно из множества выступлений знаменитого циркового борца и силача Ивана Михайловича Заикина. В этой статье вам будет представлена его краткая биография.

Детство

Заикин Иван Михайлович появился на свет в в 1880 году. Отец мальчика был известным на Волге кулачным бойцом. Детство и юность будущего атлета прошли в нужде и нищете. Ивану пришлось работать уже с 12 лет. Мальчик во всём подражал отцу и хотел стать таким же сильным бойцом.

Первое выступление

Жизнь Ивана изменилась, когда он попал на работу к братьям Меркульевым. У этих купцов-миллионеров была собственная атлетическая арена. Именно там и начал свою борцовскую карьеру Иван Заикин. Впервые юноша выступил на любительском всероссийском чемпионате, завоевав первое место по гирям. Позже он дебютировал как борец в Твери.

Характер и стиль

Несмотря на тяжёлый жизненный путь, Иван Заикин не стал жёстким, замкнутым человеком. Соперники отмечали его мягкость и открытость на арене. Мощная мускулатура, плавные движения, весёлые глаза и добродушное лицо. Никаких лишних движений и суеты. Рывок, захват и бросок происходили настолько быстро, что оппонент даже не понимал, как он оказался на лопатках.

Схватки с Поддубным

Иван Заикин считался учеником Поддубного. Борцы, которые встречались с последним, старались в будущем избегать подобного «удовольствия». Заикин боролся с Иваном Максимовичем целых 15 раз (с 1904 по 1916 год). Пять поединков закончились ничьей, а десять - поражением героя этой статьи. Современники отмечали, что это были не обычные бои, а настоящие сражения.

Атлетические номера

Но схватки на арене - это не всё, чем занимался Иван Заикин. Борец выступал и с атлетическими номерами. Например, он носил на спине 25-пудовый якорь, поднимал гриф с десятью зрителями, бочку (вмещала 40 вёдер воды), гнул листовое железо и т. д. Наиболее зрелищным представлением был проезд машины с пассажирами по доскам, лежащим на груди атлета. С этими номерами Иван Михайлович гастролировал по Австралии, Америке, Африке и Европе.

Знаменитость

Заикин дружил с множеством известных людей: Каменским, Алексеем Толстым, Блоком, Шаляпиным, Горьким, Куприным и даже с Распутиным. С последним атлета познакомил царицынский священник Илиодор. Когда Распутина ранили ножом, Заикин написал ему письмо, где желал скорейшего выздоровления и укрепления физического, а также душевного здоровья.

Авиатор

Однажды, будучи на гастролях в Одессе, Иван наблюдал в небе полёт аэроплана. С этих пор у него появилось желание стать авиатором. В те времена российских лётчиков можно было пересчитать по пальцам. Зарабатывали они показательными выступлениями. Этим и решил заняться Заикин. Его спонсорами стали купцы из Одессы по фамилии Пташниковы.

После завершения обучения во Франции в 1910 году Иван совершил серию показательных полётов по российским городам. Его манили риск и необычные впечатления. Вполне вероятно, что Заикин сделал бы карьеру воздухоплавателя, если бы не один случай.

Прощание с авиацией

На очередных показательных полётах Иван Михайлович катал храбрецов на радость публике. Среди них оказался известный писатель Куприн А. И. Заикин сам подошёл к Александру Ивановичу и предложил покорить небо. Взлетев, Иван Михайлович стал совершать поворот. И вдруг Куприн увидел его голову у своих колен. Писатель не испытал страха, но заметил, как их аэроплан несётся вниз, прямиком на трёхтысячную толпу. В последний момент Заикин сумел вырулить в сторону. Если бы воздушное судно упало в толпу, жертв было бы много. К счастью, аэроплан удалось посадить, и все остались живы. После этого неудачливый авиатор больше не поднимался в небо, решив вернуться на арену.

Последние годы

С 1928 года и до самой смерти Заикин Иван Михайлович прожил в Кишинёве. Там он организовал собственную «Спортивную арену», в которую вошли профессиональные борцы-атлеты. Их выступления носили зрелищно-просветительский характер. Ловкие, сильные, великолепно сложенные богатыри были хорошими пропагандистами здорового образа жизни. В середине 1930 года при исполнении трюка «Живой мост» Иван Михайлович получил серьёзную травму головы и плеча, но смог позже восстановиться. В 1934 году атлет принял участие в турнире борцов в городе Риге.

В конце 1945 года Иван Заикин, биография которого представлена в этой статье, был приглашён в Ленинград на празднование 60-летия отечественной атлетики. Там он встретился со знаменитым арбитром и борцом И. В 1948 году Иван Михайлович скончался на 69-м году жизни. Похоронен Заикин в Кишинёве на Всесвятском кладбище. В памяти потомков он останется пионером авиации и ярким представителем отечественного атлетизма.

Иван Заикин
Иван Заикин в период спортивной карьеры.
Личная информация
Пол	мужской
Полное имя	Заикин Иван Михайлович
Прозвища	«Капитан воздуха» «Король железа»
Гражданство	Российская империя Российская империя →СССР СССР
Дата рождения	5 (17) ноября (1880-11-17 )
Место рождения	село Верхнее Талызино, Курмышский уезд , Симбирская губерния , Российская империя
Дата смерти	22 ноября (1948-11-22 ) (68 лет)
Место смерти	Кишинёв , СССР

Ива́н Миха́йлович Заи́кин (5 ноября , село Верхнее Талызино, Симбирская губерния - 22 ноября , Кишинёв) - русский борец , авиатор , артист цирка . Сценическое имя - Капитан воздуха и Король железа

Биография [ | ]

Начало пути [ | ]

В детстве и юности испытал нужду и нищету. Работать пришлось с 12 лет. В юношеские годы мечтал стать таким же сильным, как отец - известный на Волге кулачный боец .

Вскоре Заикин устроился на работу к купцу Константину Ивановичу Меркульеву , который содержал в Царицыне атлетическую арену . Из этой арены и пошёл в «люди» чемпион-борец Иван Заикин.

В 1904 году Меркульев послал его на Всероссийский любительский Чемпионат, где по гирям Заикин выиграл первый приз. С этого года он и стал профессиональным атлетом и борцом . Борцовский дебют его состоялся в Твери .

Вместе с Иваном Поддубным [ | ]

Иван Михайлович считался учеником Ивана Поддубного . Многие сильные борцы, встретившись с этим чемпионом-чемпионов - Поддубным, потом избегали этого «удовольствия». Борец Заикин встречался с Иваном Максимовичем на ковре 15 раз, начиная с Воронежа в 1904 году до Тифлиса в году. Поддубный, как известно, учил по простому методу: «За одного битого двух небитых дают».

Схватки у них проходили по-разному. В Орле 7 февраля 1905 года её описывали так: «… Боролись Поддубный с Заикиным в швейцарской борьбе („на поясах“). Поддубный поднял Заикина, взял „на мельницу“ и бросил на лопатки. Это была у них первая схватка».

Знаменитость [ | ]

Разносторонний человек, дружил с Куприным , Горьким , Шаляпиным , Блоком , Алексеем Толстым , Каменским .
Заикин также дружил с Распутиным . С ним он познакомился через царицынского священника Илиодора, строившего Свято-Духов монастырь. Когда Распутина ранила ножом жительница Царицына Хиония Гусева, Заикин послал ему письмо: «Молю Бога об укреплении вашего душевного и физического здоровья».

Авиатор [ | ]

Однажды на гастролях в Одессе Заикин увидел, как в небе парит аэроплан , и решил, что обязательно станет авиатором. В то время лётчиков в России можно было по пальцам пересчитать. На показательных полётах можно было заработать и спонсорами Заикина стали одесские купцы Пташниковы.

Атлет прошёл курсы авиаторов во Франции . В 1910 году Иван Заикин совершает серию показательных полётов по городам Российской Империи на самолёте, принадлежавшем Пташниковым. Его манил риск, новые ощущения в авиации. И, возможно, он продолжил бы успешную карьеру воздухоплавателя, если бы не роковое случайное обещание покатать на хрупком аэроплане знакомого писателя А. И. Куприна , обладателя такой же крупной фигуры и большого веса.

Они встретились вновь в Одессе, где Заикин выступал уже не как атлет, а в качестве авиатора. Выписывал круги над аэродромом на радость публике, катал храбрецов. На трибуне оказался и писатель Куприн.

«В это время, бог знает почему, я поднял руку кверху и помахал кистью руки. Заметив это, Заикин наивно и добродушно размял толпу, подошёл ко мне и сказал: „Ну, что ж, Лексантра Иваныч, полетим?“» - напишет позже чудом спасшийся Куприн в своём очерке «Мой полёт».

Кто-то нацепил на писателя меховую шапку, и вот уже Заикин с Куприным идут к аэроплану. Взлетели, поворот и вдруг…

«Сначала я видел Заикина немножко ниже своей головы. Вдруг я увидел его голову почти у своих колен. Ни у меня, ни у него (как я потом узнал) не было ни на одну секунду ощущения страха. Я каким-то странным равнодушным любопытством видел, что нас несёт на еврейское кладбище, где было на тесном пространстве тысяч до трёх народа…» - рассказывал Куприн.

В этот момент Заикин круто повернул, уводя аэроплан от толпы, решив, очевидно, пожертвовать двумя жизнями, но спасти ещё несколько. Упади аэроплан в зрителей, жертв было бы не избежать.

Аэроплан разбился, но, к счастью, и пилот, и пассажир остались живы. Но в небо Заикин больше не поднялся. Спонсоры Пташниковы забрали его летательный аппарат, несостоявшийся авиатор вынужден был вернуться на арену. А писатель Куприн ещё долго корил себя и принародно признавался, что он и только он один виноват в крушении аэроплана, и надеялся, что Заикин не обижается на него.

Последние годы [ | ]

С 1928 года и до конца жизни жил в Кишинёве , в Бессарабии , тогда принадлежавшей Румынии , и присоединённой в 1940 году к СССР. Организовал «Спортивную арену» - ансамбль профессиональных атлетов-борцов. Их выступления, проходившие на территории Бессарабии и Румынии (в Кишинёве, Оргееве , Ганчештах , Яссах , Галаце), носили зрелищно-просветительскую направленность. Великолепно сложенные, сильные и ловкие богатыри были прекрасными агитаторами физической культуры и здорового образа жизни.

30-05-2013,20:05

Родился знаменитый борец Иван Заикин 5 ноября 1880 года в селе Верхнее Талызино Симбирской губернии.Отец Вани был знаменитым на всю Волгу кулачным бойцом. Отправляясь на состязания он частенько брал сына с собой. Маленькому Ивану такие поездки нравились, он гордился отцом, его победами и мечтал стать таким же сильным и знаменитым. Когда Ваня подрос он устроился грузчиком в рыболовную артель. Тяжелая физическая работа закалила парня и сделала его сильным.

К 20 годам мечты парня о выступлениях на арене стали обретать реальность. Удача улыбнулась Заикину, когда попал на работу к астраханским купцам-миллионерам Меркульевым.

Меркульевы были известные во всем Нижнем Поволжье купцы и промышленники. В Царицыне они владели чулочной фабрикой. Хотя основу их бизнеса составляла торговля нефтью, рыбой и солью, которую их товарищество добывало на озере Баскунчак. В нефтяном бизнесе Меркульевы соперничали с известными нефтяными магнатами братьями Нобель, построившими около Царицына целый городок. Помимо прочего Меркульевы стояли во главе таких известных пароходных компаний, как «Кавказ и Меркурий», «Самолет», которые перевозили грузы не только по Волге, но и на Каспии.

Братья так же владели атлетической ареной в Царицыне, где выступали знаменитые на всю Россию борцы. Царицынская арена стала своеобразной школой будущего чемпиона Ивана Заикина. Учителем Заикина стал знаменитый атлет Владислав Пытлясинский.

Молодой силач Заикин поражал многих. На тренировках он свободно гнул рельсы на плечах, завязывал в узлы полосовое железо и поднимал одним мизинцем двухпудовую гирю. Публику приводил в восхищение его номер «Живая карусель»: Заикин вращал на плечах длинную штангу, на которой висели десять человек. А его коронным номером было поднятие 400-килограммового корабельного якоря.

Однако на всю Россию Иван прославился в 1904 году в Санкт-Петербурге, куда его отправили купцы Меркульевы. В городе на Неве состоялся общероссийский чемпионат по гиревому спорту. Там Заикину присудили первый приз и звание чемпиона России по поднятию тяжестей.

Вскоре его имя стали ставить в один ряд с Иваном Поддубным. В том же 1904 году Меркульевы послали его на всероссийский любительский чемпионат по борьбе. Так Заикин стал профессиональным атлетом и борцом.

Вскоре в Воронеже он впервые встретился на ковре с чемпионом-чемпионов, непобедимым Иваном Поддубным (по другим сведениям первая схватка борцов состоялась в Орле 7 февраля 1905 года). Ее описывали так: «…Боролись Поддубный с Заикным в швейцарской борьбе, «на поясах». Поддубный поднял Заикина, взял «на мельницу» и бросил на лопатки»..

После этого Заикин встречался с Иваном Максимовичем на ковре 15 раз. Последний раз в Тифлисе в 1916-м. Схватки у них проходили по-разному. Так в 1908 году на первенстве мира в Париже Заикин и Поддубный, победно справившись со своими соперниками, встречались в финальной схватке. Продолжалась она 66 минут (!!!). После изнурительного поединка по очкам вперед вышел Поддубный.

Поддубный очень уважал Заикина за стойкость и даже посвятил ему свое стихотворение:

«Зайка»! Ты борец большой!

Но после меня, второй.

С хваткой мощного борца

Силы нет твоей конца.

Выполняй ты мой завет

Ведь тебя сильнее нет.

Зарубежные газеты назвали Заикина «Шаляпиным русских мускулов». Сам же Заикин, родившийся в Симбирской губернии, предпочитал «титул» «Волжский богатырь». Его атлетические номера вызывали сенсацию. После выступлений атлета перед цирком выставлялись разорванные Заикиным цепи, погнутые на его плечах железные балки, «браслеты» и «галстуки», завязанные им из полосового железа. Некоторые из этих экспонатов были приобретены Парижской кунсткамерой и поныне демонстрируются наряду с другими диковинками. Так в одном из музеев Парижа до сих пор хранится подарок Ивана Заикина: согнутый им в кольцо рельс.

В том же 1908 году в Париже Заикин впервые стал чемпионом мира по классической борьбе.

В 1909 году в цирке Чинизелли, боровшийся там знаменитый чемпион поляк Станислав Збышко-Цыганевич, сделал вызов всем борцам: «Кто устоит против меня полчаса, тому плачу 500 рублей». Заикин принял вызов. Станислав Збышко, как не старался, ничего не мог сделать с Заикиным. Збышко-Цыганевич чувствуя неминуемое поражение, надорвал противнику ухо, после чего залитый кровью Заикин прекратил борьбу. Схватка закончилась вничью и Заикин выиграл 500 рублей.

Весной 1910 года в Одессе Заикин стал свидетелем шоу, устроенного француженкой баронессой де Лярош, одной из первых женщин-пилотов. Баронесса однако россиян не впечатлила: летала мало и невысоко.

Разочарованный богатырь сказал, что и он бы так смог, а друг Заикина писатель Куприн подначил борца: «Буду первым твоим воздушным пассажиром».

Пари подогрели журналисты, а купцы Пташниковы пообещали богатырю летательный аппарат. Воодушевленный спором, Заикин бросил арену и помчался во Францию учиться летать. Авиаконструктор и директор школы авиаторов в Мурмелоне – граф Анри Фарман называл борца мсье Заика.

Занятия шли на французском, но упрямство оказалось сильнее языковых барьеров. В итоге в августе 1910 года диплом пилота борцом был получен. После чего Заикин на деньги купцов приобрел аэроплан «Фарман».

Возвращение на родину – и сразу же турне по городам: сначала Харьков, за ним Воронеж. В 1910 году губернские газеты «Воронежский телеграф», «Живое слово» и «Дон» сообщили читателям сенсационную новость: «1 октября в Воронеже состоится полет аэроплана». Русская авиация делала тогда первые младенческие шаги. О полетах газеты давали огромные материалы: «1 октября будет отмечен в истории Воронежа, как первый авиационный день! Наконец-то и наш воронежский воздух прорежет «человек-птица» на своей машине...

Тем самым «человеком-птицей» и был Иван Заикин, сменивший цирковую арену на штурвал аэроплана.

Вот как вспоминает об этом сам Иван Михайлович в книге «В воздухе и на арене»:
«В Воронеже меня встретил дрессировщик Анатолий Дуров.

Знаменитый дрессировщик Анатолий Дуров.

– Милый мой богатырь, я должен был ехать на гастроли еще позавчера, но прочитал на плакате «Летун-богатырь Иван Заикин» и чуть не упал, не знаю отчего, от радости или со злости, что я не авиатор. Сегодня для меня два праздника: ты приехал, и Федор Шаляпин здесь, сегодня его концерт.
На следующий день, проводив Шаляпина, мы поехали на ипподром. Вечер. Весь Воронеж в движении. Тысячи людей окружили ипподром со всех сторон. Обрушилось несколько крыш, доносятся крики и ругань.

Дуров летит со мной.

Я поднял аэроплан на шестьсот метров, пролетел над рекой Воронеж, долетел до ипподрома, спустился. Гром оваций. Дуров счастлив. К нему подходят губернатор и полицмейстер и спрашивают, каково его впечатление и самочувствие.
– Ваше превосходительство, впечатление чудесное, – отвечает Дуров. – Город Воронеж – как кладбище: на церквах– кресты, над могилками – крестики, на улице – людишки маленькие-маленькие, полиции совсем не видно.
Те отмахиваются от него:
– Тьфу, вечно что-нибудь сморозит.
– Ну, Еленочка, – обращается Дуров к жене, – теперь и умереть не грех: все испытал, даже с царством небесным познакомился.
Объявляем прощальный полет…»

Вот что напишет позднее об этом полете журнал «Дивертисмент»:
«Поднявшись при тихой, ясной погоде авиатор на втором круге упал в лесу. Толпа бросилась к лесу, за которым скрылся снижающийся аэроплан. Их взору открылась картина – уткнувшись передним рулем в кладбищенский памятник, распластался аэроплан. Вокруг него, проклиная местного аптекаря Мюфке, ходил Заикин. Причиной катастрофы послужил недоброкачественный бензин, купленный в местном аптекарском магазине. Бензин оказался не качественным. Перед полетом в трубках мотора оставалось еще немного бензина, купленного в Харькове и самолет поднялся, но бак же был наполнен воронежским бензином и когда дошло до него мотор заглох».

После этого случая газеты острили, сообщая читателям, что «Заикин оправдал репутацию хорошего летуна, который умеет не только хорошо парить в небе, но и неплохо падать».

А вот что писали "Московские ведомости" в октябре 1910-го года:

"Несмотря на снег, выпавший в довольно большом количестве, и низкую температуру, полеты Заикина все-таки состоялись. В первый раз поднявшись, летчик продержался в воздухе 57 минут на высоте до 200 метров, при чем ветер достигал быстроты 4-5 метров в секунду. Летчику пришлось опуститься только от того, что замерзло масло в моторе. Поднявшись вторично, летчик продержался в воздухе около 5 минут, проделывая всевозможные маневры в воздухе и пролетая низко над головами зрителей, которых собралось правда немного. Своим полетом Заикин побил московский рекорд на продолжительность, установленный Уточкиным в 33 м. 4 сек."

К сожалению Заикин летал не долго. В ноябре 1910-го, Заикин с показательным полетом выступал над Одесским ипподромом. Там авиатор взял в пассажиры своего друга-писателя Александра Куприна, но полет оказался неудачным.

Двигатель вновь заглох. С амолет вошел в пике и упал на землю с сорока метров. К счастью, и пилот, и пассажир остались живы. Но в небо Заикин больше не поднялся. После этого происшествия купцы Пташниковы отказали Заикину в праве использовать их аэроплан. Несостоявшийся авиатор вынужден был вернуться на арену.

Революция застала Заикина в Румынии. Как и многие другие артисты Заикин решил в революционную Россию не возвращаться и остался за границей. В 1920-е годы он с успехом гастролировал со своей цирковой группой. Его любил простой народ и ценили власти. Однако от предложения короля Румынии принять румынское гражданство Заикин отказался. В 1928 году Заикин приобрел дом в Кишинёве, переехал туда вместе с женой и продолжал выступать. Как и прежде в ходе своих выступлений Заикин вскидывал на спину 25-пудовый якорь, который выкатывали в тележке несколько человек; а на спине носил по арене наполненную водой 40-ведерную бочку; завязывал в галстук толстое полосовое железо, рвал цепи и забивал гвозди в доску голой рукой. Помимо прочих Заикин показывал и свой коронный номер – сгибал на плечах металлическую двутавровую балку, что применяют для возведения мостов и в многоэтажном строительстве в качестве основы пола для целого этажа.

Его знаменитый номер «Живая карусель» состоял в том, что он вращал, ускоряя движение, десять человек, висевших на длинной штанге, лежащей на его плечах. В кишинёвский период жизни Иван Заикин исполнял и свой коронный трюк «Живой мост» – грузовой автомобиль с пассажирами проезжал по его груди, прикрытой дощатым помостом. 20 июля 1930 года, когда Заикину было уже 50 лет это трюк, который конферансье объявляли как «смертельный», едва не стал таковым. Машина весом в полторы тонны с пассажирами заглохла в ходе трюка, застряв одним колесом на голове атлета, другим – на его ноге. Газеты Кишинёва даже разразились известием о смерти богатыря. Но слухи о его смерти оказались сильно преувеличенными. Иван Михайлович выздоровел и продолжал выступать по городкам Бессарабии и Румынии вплоть до самой войны. А в 1934 году он победил молодых соперников на чемпионате по борьбе в Риге.

Кстати уникальный трюк Заикина – подъем на спину без посторонней помощи и переноска по эстраде 40-ведерной бочки с водой никто не повторил и поныне.

Когда в 1940-м, по договору между СССР и Румынией, Бессарабия и Западная Буковина отошли к СССР, Заикин автоматически превратился в советского гражданина. От советской власти, как знаменитость, в политической деятельности не замеченная, он получил персональную пенсию и звание Заслуженного мастера спорта.

Уже после войны, старый, осунувшийся, с толстой палкой, инкрустированной красивой резьбой, он любил приходить на Ильинский базар в Кишиневе. Вокруг него всегда собирались люди, угощали его стаканом молодого вина, которое крестьяне продавали на базаре прямо из бочек.

Умер Иван Михайлович Заикин в 1948 году. Улица Каменоломная, на которой находился дом Ивана Михайловича, была переименована в улицу Заикина.

(1948-11-22 ) (68 лет)

Ива́н Миха́йлович Заи́кин (5 ноября , село Верхнее Талызино, Курмышский уезд , Симбирская губерния - 22 ноября , Кишинёв) - российский борец , авиатор , артист цирка . Сценическое имя - Капитан воздуха и Король железа

Биография

Начало пути

Родился 5 ноября 1880 года в селе Верхнее Талызино Курмышского уезда Симбирской губернии (ныне Сеченовский район Нижегородской области).

Вскоре удача улыбнулась ему, когда попал на работу к купцам-миллионерам братьям Меркульевым в Царицыне , где они содержали атлетическую арену. Из этой арены и пошёл в «люди» чемпион-борец Иван Заикин.

Вместе с Иваном Поддубным

Знаменитость

Авиатор

Однажды на гастролях в Одессе он увидел, как в небе парит аэроплан , и решил, что обязательно станет авиатором. В то время лётчиков в России можно было по пальцам пересчитать. На показательных полётах можно было заработать и спонсорами Заикина стали одесские купцы Пташниковы.

Атлет прошёл курсы авиаторов во Франции . В 1910 году Иван Заикин совершает серию показательных полётов по городам России на самолёте, принадлежавшем Пташниковым. Его манил риск, новые ощущения в авиации. И, возможно, он продолжил бы успешную карьеру воздухоплавателя, если бы не роковое случайное обещание покатать на хрупком аэроплане знакомого писателя Куприна, обладателя такой же крупной фигуры и большого веса.

«В это время, Бог знает почему, я поднял руку кверху и помахал кистью руки. Заметив это, Заикин наивно и добродушно размял толпу, подошёл ко мне и сказал: „Ну, что ж, Лексантра Иваныч, полетим?“» - напишет позже чудом спасшийся автор «Олеси » и «Гранатового браслета » в своём очерке «Мой полёт ».

Последние годы

Мнения современников

Популярность борца Заикина была огромной. Как вспоминает его ученик, цирковой атлет В. Херц: «Огромная, из ряда вон выходящая сила Заикина, его высочайшее мастерство, артистичность и неотразимый шарм неизменно обеспечивали ему громкий успех». Когда дело шло о принципиальных, буровых схватках, Заикин не шёл ни на какие компромиссы.
А. Куприн , друживший с Иваном Михайловичем, писал в журнале «Геркулес »: «Всякий вид спорта должен заключать в себе хотя бы оттенок риска, пренебрежения к боли и презрение к смерти». Всего этого хватало в судьбе борца-авиатора И. М. Заикина!»
Очень высоко его оценивал знаток борьбы И. В. Лебедев : «Один из умнейших борцов мира, беспощадный в борьбе и пользующийся своей колоссальной силой в такие моменты, когда противник менее всего ожидает его нападение… Страшно силён, очень ловок и очень хитёр в борьбе».
Художник Цитович 15 августа 1920 года , в год 40-летия И. М. Заикина, в альманахе «Гималаи» (г. Сингапур), под репродукцией своей картины, где был изображён пахарь-богатырь, написал: «Иван Заикин, вышедший из самой толщи великого русского народа, сам является его ярким, как бы символическим, отражением: нечеловеческая сила, львиная смелость, острая сметка, несокрушимая энергия и во всём широкий размах - сочетались в нём с душой нежной и открытой, с сердцем кротким, смиренным. От того и люб так Заикин русскому народу…»

В 1909 году в цирке Чинизелли боровшийся там знаменитый чемпион поляк Станислав Збышко-Цыганевич сделал вызов всем борцам: «Кто устоит против меня полчаса, тому плачу 500 рублей». Заикин принял вызов. Станислав Збышко, как не старался, ничего не мог сделать с Заикиным. Только раз ему удалось взять Ивана на передний пояс, но тот силой спины моментально разорвал захват своего могучего соперника. Схватка закончилась вничью и Заикин выиграл 500 рублей.
Несмотря на очень трудное начало жизни, Иван Михайлович не вырос мрачным человеком, который борется с «челом нахмуренных бровей». Вот что о нём рассказывали очевидцы: «Высокого роста, пропорционально сложённый, с мощной борцовской мускулатурой без рельефа. Постоянно добродушное выражение на широком лице со светлыми бровями и весёлыми серо-зелёными глазами хорошо гармонировало с общей манерой борьбы Заикина - без суеты, с плавными движениями рук, с неизменным движением вперёд на противника. Лишь в решительный момент происходило едва уловимое, как взрыв, молниеносное движение - и противник лежал на лопатках».

Напишите отзыв о статье "Заикин, Иван Михайлович"

Литература

Борис Порфирьев «Борцы», Волго-Вятское книжное издательство, Горький, 1974, 100 000 экз..
Александр Светов «Иван Заикин», издательство «Физкультура и спорт», Москва, 1957, 90 000 экз. (часть этой книги вошла в сборник «Русские богатыри», издательство «Советская Россия», Москва,1960, 32 000 экз.)

Примечания

Отрывок, характеризующий Заикин, Иван Михайлович

– Однако, серьезно говоря, – отвечал князь Андрей, – всё таки мы можем сказать без хвастовства, что это немного получше Ульма…
– Отчего вы не взяли нам одного, хоть одного маршала?
– Оттого, что не всё делается, как предполагается, и не так регулярно, как на параде. Мы полагали, как я вам говорил, зайти в тыл к семи часам утра, а не пришли и к пяти вечера.
– Отчего же вы не пришли к семи часам утра? Вам надо было притти в семь часов утра, – улыбаясь сказал Билибин, – надо было притти в семь часов утра.
– Отчего вы не внушили Бонапарту дипломатическим путем, что ему лучше оставить Геную? – тем же тоном сказал князь Андрей.
– Я знаю, – перебил Билибин, – вы думаете, что очень легко брать маршалов, сидя на диване перед камином. Это правда, а всё таки, зачем вы его не взяли? И не удивляйтесь, что не только военный министр, но и августейший император и король Франц не будут очень осчастливлены вашей победой; да и я, несчастный секретарь русского посольства, не чувствую никакой потребности в знак радости дать моему Францу талер и отпустить его с своей Liebchen [милой] на Пратер… Правда, здесь нет Пратера.
Он посмотрел прямо на князя Андрея и вдруг спустил собранную кожу со лба.
– Теперь мой черед спросить вас «отчего», мой милый, – сказал Болконский. – Я вам признаюсь, что не понимаю, может быть, тут есть дипломатические тонкости выше моего слабого ума, но я не понимаю: Мак теряет целую армию, эрцгерцог Фердинанд и эрцгерцог Карл не дают никаких признаков жизни и делают ошибки за ошибками, наконец, один Кутузов одерживает действительную победу, уничтожает charme [очарование] французов, и военный министр не интересуется даже знать подробности.
– Именно от этого, мой милый. Voyez vous, mon cher: [Видите ли, мой милый:] ура! за царя, за Русь, за веру! Tout ca est bel et bon, [все это прекрасно и хорошо,] но что нам, я говорю – австрийскому двору, за дело до ваших побед? Привезите вы нам свое хорошенькое известие о победе эрцгерцога Карла или Фердинанда – un archiduc vaut l"autre, [один эрцгерцог стоит другого,] как вам известно – хоть над ротой пожарной команды Бонапарте, это другое дело, мы прогремим в пушки. А то это, как нарочно, может только дразнить нас. Эрцгерцог Карл ничего не делает, эрцгерцог Фердинанд покрывается позором. Вену вы бросаете, не защищаете больше, comme si vous nous disiez: [как если бы вы нам сказали:] с нами Бог, а Бог с вами, с вашей столицей. Один генерал, которого мы все любили, Шмит: вы его подводите под пулю и поздравляете нас с победой!… Согласитесь, что раздразнительнее того известия, которое вы привозите, нельзя придумать. C"est comme un fait expres, comme un fait expres. [Это как нарочно, как нарочно.] Кроме того, ну, одержи вы точно блестящую победу, одержи победу даже эрцгерцог Карл, что ж бы это переменило в общем ходе дел? Теперь уж поздно, когда Вена занята французскими войсками.
– Как занята? Вена занята?
– Не только занята, но Бонапарте в Шенбрунне, а граф, наш милый граф Врбна отправляется к нему за приказаниями.
Болконский после усталости и впечатлений путешествия, приема и в особенности после обеда чувствовал, что он не понимает всего значения слов, которые он слышал.
– Нынче утром был здесь граф Лихтенфельс, – продолжал Билибин, – и показывал мне письмо, в котором подробно описан парад французов в Вене. Le prince Murat et tout le tremblement… [Принц Мюрат и все такое…] Вы видите, что ваша победа не очень то радостна, и что вы не можете быть приняты как спаситель…
– Право, для меня всё равно, совершенно всё равно! – сказал князь Андрей, начиная понимать,что известие его о сражении под Кремсом действительно имело мало важности ввиду таких событий, как занятие столицы Австрии. – Как же Вена взята? А мост и знаменитый tete de pont, [мостовое укрепление,] и князь Ауэрсперг? У нас были слухи, что князь Ауэрсперг защищает Вену, – сказал он.
– Князь Ауэрсперг стоит на этой, на нашей, стороне и защищает нас; я думаю, очень плохо защищает, но всё таки защищает. А Вена на той стороне. Нет, мост еще не взят и, надеюсь, не будет взят, потому что он минирован, и его велено взорвать. В противном случае мы были бы давно в горах Богемии, и вы с вашею армией провели бы дурную четверть часа между двух огней.
– Но это всё таки не значит, чтобы кампания была кончена, – сказал князь Андрей.
– А я думаю, что кончена. И так думают большие колпаки здесь, но не смеют сказать этого. Будет то, что я говорил в начале кампании, что не ваша echauffouree de Durenstein, [дюренштейнская стычка,] вообще не порох решит дело, а те, кто его выдумали, – сказал Билибин, повторяя одно из своих mots [словечек], распуская кожу на лбу и приостанавливаясь. – Вопрос только в том, что скажет берлинское свидание императора Александра с прусским королем. Ежели Пруссия вступит в союз, on forcera la main a l"Autriche, [принудят Австрию,] и будет война. Ежели же нет, то дело только в том, чтоб условиться, где составлять первоначальные статьи нового Саmро Formio. [Кампо Формио.]
– Но что за необычайная гениальность! – вдруг вскрикнул князь Андрей, сжимая свою маленькую руку и ударяя ею по столу. – И что за счастие этому человеку!
– Buonaparte? [Буонапарте?] – вопросительно сказал Билибин, морща лоб и этим давая чувствовать, что сейчас будет un mot [словечко]. – Bu onaparte? – сказал он, ударяя особенно на u . – Я думаю, однако, что теперь, когда он предписывает законы Австрии из Шенбрунна, il faut lui faire grace de l"u . [надо его избавить от и.] Я решительно делаю нововведение и называю его Bonaparte tout court [просто Бонапарт].
– Нет, без шуток, – сказал князь Андрей, – неужели вы думаете,что кампания кончена?
– Я вот что думаю. Австрия осталась в дурах, а она к этому не привыкла. И она отплатит. А в дурах она осталась оттого, что, во первых, провинции разорены (on dit, le православное est terrible pour le pillage), [говорят, что православное ужасно по части грабежей,] армия разбита, столица взята, и всё это pour les beaux yeux du [ради прекрасных глаз,] Сардинское величество. И потому – entre nous, mon cher [между нами, мой милый] – я чутьем слышу, что нас обманывают, я чутьем слышу сношения с Францией и проекты мира, тайного мира, отдельно заключенного.
– Это не может быть! – сказал князь Андрей, – это было бы слишком гадко.
– Qui vivra verra, [Поживем, увидим,] – сказал Билибин, распуская опять кожу в знак окончания разговора.
Когда князь Андрей пришел в приготовленную для него комнату и в чистом белье лег на пуховики и душистые гретые подушки, – он почувствовал, что то сражение, о котором он привез известие, было далеко, далеко от него. Прусский союз, измена Австрии, новое торжество Бонапарта, выход и парад, и прием императора Франца на завтра занимали его.
Он закрыл глаза, но в то же мгновение в ушах его затрещала канонада, пальба, стук колес экипажа, и вот опять спускаются с горы растянутые ниткой мушкатеры, и французы стреляют, и он чувствует, как содрогается его сердце, и он выезжает вперед рядом с Шмитом, и пули весело свистят вокруг него, и он испытывает то чувство удесятеренной радости жизни, какого он не испытывал с самого детства.
Он пробудился…
«Да, всё это было!…» сказал он, счастливо, детски улыбаясь сам себе, и заснул крепким, молодым сном.

На другой день он проснулся поздно. Возобновляя впечатления прошедшего, он вспомнил прежде всего то, что нынче надо представляться императору Францу, вспомнил военного министра, учтивого австрийского флигель адъютанта, Билибина и разговор вчерашнего вечера. Одевшись в полную парадную форму, которой он уже давно не надевал, для поездки во дворец, он, свежий, оживленный и красивый, с подвязанною рукой, вошел в кабинет Билибина. В кабинете находились четыре господина дипломатического корпуса. С князем Ипполитом Курагиным, который был секретарем посольства, Болконский был знаком; с другими его познакомил Билибин.
Господа, бывавшие у Билибина, светские, молодые, богатые и веселые люди, составляли и в Вене и здесь отдельный кружок, который Билибин, бывший главой этого кружка, называл наши, les nфtres. В кружке этом, состоявшем почти исключительно из дипломатов, видимо, были свои, не имеющие ничего общего с войной и политикой, интересы высшего света, отношений к некоторым женщинам и канцелярской стороны службы. Эти господа, повидимому, охотно, как своего (честь, которую они делали немногим), приняли в свой кружок князя Андрея. Из учтивости, и как предмет для вступления в разговор, ему сделали несколько вопросов об армии и сражении, и разговор опять рассыпался на непоследовательные, веселые шутки и пересуды.
– Но особенно хорошо, – говорил один, рассказывая неудачу товарища дипломата, – особенно хорошо то, что канцлер прямо сказал ему, что назначение его в Лондон есть повышение, и чтоб он так и смотрел на это. Видите вы его фигуру при этом?…
– Но что всего хуже, господа, я вам выдаю Курагина: человек в несчастии, и этим то пользуется этот Дон Жуан, этот ужасный человек!
Князь Ипполит лежал в вольтеровском кресле, положив ноги через ручку. Он засмеялся.
– Parlez moi de ca, [Ну ка, ну ка,] – сказал он.
– О, Дон Жуан! О, змея! – послышались голоса.
– Вы не знаете, Болконский, – обратился Билибин к князю Андрею, – что все ужасы французской армии (я чуть было не сказал – русской армии) – ничто в сравнении с тем, что наделал между женщинами этот человек.
– La femme est la compagne de l"homme, [Женщина – подруга мужчины,] – произнес князь Ипполит и стал смотреть в лорнет на свои поднятые ноги.
Билибин и наши расхохотались, глядя в глаза Ипполиту. Князь Андрей видел, что этот Ипполит, которого он (должно было признаться) почти ревновал к своей жене, был шутом в этом обществе.
– Нет, я должен вас угостить Курагиным, – сказал Билибин тихо Болконскому. – Он прелестен, когда рассуждает о политике, надо видеть эту важность.
Он подсел к Ипполиту и, собрав на лбу свои складки, завел с ним разговор о политике. Князь Андрей и другие обступили обоих.
– Le cabinet de Berlin ne peut pas exprimer un sentiment d"alliance, – начал Ипполит, значительно оглядывая всех, – sans exprimer… comme dans sa derieniere note… vous comprenez… vous comprenez… et puis si sa Majeste l"Empereur ne deroge pas au principe de notre alliance… [Берлинский кабинет не может выразить свое мнение о союзе, не выражая… как в своей последней ноте… вы понимаете… вы понимаете… впрочем, если его величество император не изменит сущности нашего союза…]
– Attendez, je n"ai pas fini… – сказал он князю Андрею, хватая его за руку. – Je suppose que l"intervention sera plus forte que la non intervention. Et… – Он помолчал. – On ne pourra pas imputer a la fin de non recevoir notre depeche du 28 novembre. Voila comment tout cela finira. [Подождите, я не кончил. Я думаю, что вмешательство будет прочнее чем невмешательство И… Невозможно считать дело оконченным непринятием нашей депеши от 28 ноября. Чем то всё это кончится.]
И он отпустил руку Болконского, показывая тем, что теперь он совсем кончил.
– Demosthenes, je te reconnais au caillou que tu as cache dans ta bouche d"or! [Демосфен, я узнаю тебя по камешку, который ты скрываешь в своих золотых устах!] – сказал Билибин, y которого шапка волос подвинулась на голове от удовольствия.
Все засмеялись. Ипполит смеялся громче всех. Он, видимо, страдал, задыхался, но не мог удержаться от дикого смеха, растягивающего его всегда неподвижное лицо.
– Ну вот что, господа, – сказал Билибин, – Болконский мой гость в доме и здесь в Брюнне, и я хочу его угостить, сколько могу, всеми радостями здешней жизни. Ежели бы мы были в Брюнне, это было бы легко; но здесь, dans ce vilain trou morave [в этой скверной моравской дыре], это труднее, и я прошу у всех вас помощи. Il faut lui faire les honneurs de Brunn. [Надо ему показать Брюнн.] Вы возьмите на себя театр, я – общество, вы, Ипполит, разумеется, – женщин.
– Надо ему показать Амели, прелесть! – сказал один из наших, целуя кончики пальцев.
– Вообще этого кровожадного солдата, – сказал Билибин, – надо обратить к более человеколюбивым взглядам.
– Едва ли я воспользуюсь вашим гостеприимством, господа, и теперь мне пора ехать, – взглядывая на часы, сказал Болконский.
– Куда?
– К императору.
– О! о! о!
– Ну, до свидания, Болконский! До свидания, князь; приезжайте же обедать раньше, – пocлшaлиcь голоса. – Мы беремся за вас.
– Старайтесь как можно более расхваливать порядок в доставлении провианта и маршрутов, когда будете говорить с императором, – сказал Билибин, провожая до передней Болконского.
– И желал бы хвалить, но не могу, сколько знаю, – улыбаясь отвечал Болконский.
– Ну, вообще как можно больше говорите. Его страсть – аудиенции; а говорить сам он не любит и не умеет, как увидите.

На выходе император Франц только пристально вгляделся в лицо князя Андрея, стоявшего в назначенном месте между австрийскими офицерами, и кивнул ему своей длинной головой. Но после выхода вчерашний флигель адъютант с учтивостью передал Болконскому желание императора дать ему аудиенцию.

Иван Михайлович Заикин (5 ноября , село Верхнее Талызино Симбирской губернии - 22 ноября , Кишинёв) - российский борец , авиатор , артист цирка . Сценическое имя - Капитан воздуха и Король железа

Начало пути

Родился 5 ноября 1880 года в селе Верхнее Талызино Симбирской губернии. Жизненную дорогу прошел по торному пути. Детство и юность - нужда и нищета. Работать пришлось с 12 лет. В юношеские годы мечтал стать таким же сильным, как отец - известный на Волге кулачный боец.

Вскоре удача улыбнулась ему, когда попал на работу к купцам-миллионерам братьям Меркульевым в Царицыне , где они содержали атлетическую арену. Из этой арены и пошел в «люди» чемпион-борец Иван Заикин.

Вместе с Иваном Поддубным

Иван Михайлович считался учеником Ивана Поддубного. Многие сильные борцы, встретившись с чемпионом-чемпионов, потом избегали этого «удовольствия». Борец Заикин встречался с Иваном Максимовичем на ковре 15 раз, начиная с Воронежа в 1904 году до Тифлиса в . Поддубный, как известно, учил по простому методу: «За одного битого двух небитых дают».

Схватки у них проходили по-разному. В Орле 7 февраля 1905 года её описывали так: «…Боролись Поддубный с Заикным в швейцарской борьбе („на поясах“). Поддубный поднял Заикина, взял „на мельницу“ и бросил на лопатки. Это была у них первая схватка.»

Знаменитость

Разносторонний человек, дружил с Куприным , Горьким , Шаляпиным , Блоком , Алексеем Толстым , Каменским …

В доме, где он жил в Кишинёве, был открыт музей. А улица Каменоломная, на которой находился дом, стала улицей Заикина. В 2010 году Молдавия выпустила почтовую марку с изображением И. Заикина.

Семья

Племянница И. Заикина Тамара Моргунова была замужем за физиком, академиком АН Молдавской ССР Тадеушем Малиновским (1921-1996).

Мнения современников

Популярность борца Заикина была огромной. Как вспоминает его ученик, цирковой атлет В.Херц: „Огромная, из ряда вон выходящая сила Заикина, его высочайшее мастерство, артистичность и неотразимый шарм неизменно обеспечивали ему громкий успех“. Когда дело шло о принципиальных, буровых схватках, Заикин не шел ни на какие компромиссы.

А.Куприн , друживший с Иваном Михайловичем, писал в журнале „Геркулес“: „Всякий вид спорта должен заключать в себе хотя бы оттенок риска, пренебрежения к боли и презрение к смерти“. Всего этого хватало в судьбе борца-авиатора И. М. Заикина!»

Очень высоко его оценивал знаток борьбы И. В. Лебедев : «Один из умнейших борцов мира, беспощадный в борьбе и пользующийся своей колоссальной силой в такие моменты, когда противник менее всего ожидает его нападение… Страшно силен, очень ловок и очень хитер в борьбе».

Художник Цитович 15 августа 1920 года , в год 40-летия И. М. Заикина, в альманахе «Гималаи» (г. Сингапур), под репродукцией своей картины, где был изображен пахарь-богатырь написал: «Иван Заикин, вышедший из самой толщи великого русского народа, сам является его ярким, как бы символическим, отражением: нечеловеческая сила, львиная смелость, острая сметка, несокрушимая энергия и во всем широкий размах - сочетались в нём с душой нежной и открытой, с сердцем кротким, смиренным. От того и люб так Заикин русскому народу…»

В 1909 году в цирке Чинизелли боровшийся там знаменитый чемпион поляк Станислав Збышко-Цыганевич сделал вызов всем борцам: «Кто устоит против меня полчаса, тому плачу 500 рублей». Заикин принял вызов. Станислав Збышко, как не старался, ничего не мог сделать с Заикиным. Только раз ему удалось взять Ивана на передний пояс, но тот силой спины моментально разорвал захват своего могучего соперника. Схватка закончилась вничью, и Заикин выиграл 500 рублей.

Несмотря на очень трудное начало жизни, Иван Михайлович не вырос мрачным человеком, который борется с «челом нахмуренных бровей». Вот что о нём рассказывали очевидцы: «Высокого роста, пропорционально сложенный, с мощной борцовской мускулатурой без рельефа. Постоянно добродушное выражение на широком лице со светлыми бровями и весёлыми серо-зелёными глазами хорошо гармонировало с общей манерой борьбы Заикина - без суеты, с плавными движениями рук, с неизменным движением вперёд на противника. Лишь в решительный момент происходило едва уловимое, как взрыв, молниеносное движение - и противник лежал на лопатках».